"Человек без камилавки" №3

"Человек без камилавки" - цикл рассказов известного христианского журналиста и писателя Сергея Быструшкина, о приключениях миссионера Феликса Лефортова.

Как сам автор пишет о своем герое: "Феликс Лефортов - журналист по профессии и миссионер по призванию. Его работа - рассказывать людям о Боге. Он – не священник, не пастырь, он просто неравнодушный человек, получивший яркий опыт веры и стремящийся поделиться им с другими. Но чаще всего это получается у него посредством столкновений с жизненными трагедиями, непосредственным участником которых становится он лично. Его жизнь — это постоянный источник материалов для новых статей и возможностей для открытия бытия Бога. Прежде всего для себя самого."

«Проклятая роль»

(посвящение Вере Сидоровой)

   Василиса почувствовала, как на ее лицо опустилось что-то тяжелое и пушистое. Она резко оторвала голову от подушки и увидела улыбающуюся дочку.

   -Мама, ты просила разбудить тебя в три, - развела руками девочка.

   -Спасибо, милая, ты очень заботливая, - простонала Василиса, нашаривая ногами тапочки. - Как Кирилл?

   -Целуется с туалетом, - бесхитростно сообщила дочь и с радостным гиканьем унеслась в коридор.

   Василиса накинула халат и направилась в уборную. Дверь оказалась закрыта изнутри. Она несколько раз постучала.

   -Ну как ты?

   -Пока без изменений, - хрипло ответили из-за двери. Слова мужа сопроводились характерным звуком освобождения организма от непереваренной желудком пищей. - Ты уже уходишь?

   -Да, мне нужно собираться, в семь же спектакли, а у меня еще репетиции.

   -Сама-то ты как?

   -Да тоже чет хреново. Прямо не наш день сегодня с тобой, ну не наш.

   Бледная она добралась до прихожей и, не чувствуя ни рук ни ног, начала одеваться. Каждое ее движение сопровождалось тяжелой болью во лбу. Она думала о том, что если бы у нее сейчас была возможность измерить себе давление, цифры повергли ее в шок.

   -Ребята, я ушла! - крикнула она, завернув вокруг шеи шарф и открывая наружную дверь.

   От ее дома до вокзала было всего пять минут пешком. Стоял теплый декабрьский день. Жители Подольска были заняты своими делами - кто-то мирно трапезничал в привокзальных кафетериях, кто-то спеши по своим делам, скользя на заснеженных улицах. Василиса перешла дорогу и остановилась возле аппарата, где можно было приобрести билеты.

   Уже подбегая к платформе, она услышала, что в сумке у нее надрывается телефон.  

   -Да.

   -Вась, ну где ты там? Мы уже все собрались, одной тебя не хватает!

   -Миш, я уже практически сажусь в электричку.

   -Почему так долго? - в голосе партнера по спектаклю звучало неприкрытое недовольство. - Подольская потерялась в Подольске?

   -Миша, знаешь, у меня с утра полная задница. Заболел муж, чем-то отравился, я сама отвратительно себя чувствую. И тем не менее, я еду. Так что, прояви немножечко сочувствия.

   -Ну ладно, ладно, не обижайся. Подождем.

   Василиса плюхнулась на сиденье в самом конце вагона и прикрыла глаза.

   Она не помнила, как добралась до театра. Он находился в минутах десяти пешей ходьбы от станции метро. Сам театр располагался в небольшом двухэтажном здании. Здесь она с труппой, в составе которой состояла меньше года, выступала уже не в первый раз. Их пригласили дать благотворительный спектакль для детей на основе известных музыкальных произведений. Был приглашен известный музыкальный коллектив из Петербурга. Когда Василиса вошла в зал, все уже находились на сцене. Не было только Василисы и Ларисы - ее партнерши по спектаклю.

   -Что ты такая бледная? - крикнул кто-то из оркестра.

   -Ребят, мне очень плохо, - тихим голосом проговорила девушка. - Я прошу вас, давайте репетировать и не задавайте мне лишних вопросов.

   Репетиция прошла ужасно. Василисе казалось, что она вот-вот рухнет прямо посреди сцены. Она забывала текст, периодически сбивалась, фальшивила. Если бы она не была православной, она бы сказала, что ее кто-то сглазил.

   Во время перерыва она спустилась в буфет. Возле зеркала крутился Миша. Девушка заказала себе чай с облепихой.

   -Василис, - дернул ее за рукав Миша, который никак не мог оторваться от своего отражения в зеркале, - как ты считаешь, я сегодня хорошо выгляжу?

   -М-м-м, да... Хорошо.

   -А как ты думаешь, эта кофточка гармонирует ко мне? Ну вот как ты думаешь?

   Несмотря на свое скрюченное состояние, Василиса как-то настороженно покосилась на своего собеседника:

   -Блин, слушай, Миш, ты странный какой-то. Ну да, идет...

   -Это хорошо, - Миша прищурился. -А тебе идет эта помада. Кстати, знаешь, там в "Рив Гоше" такая помада стоит совсем недорого, практически рублей пятнадцать.

   -Ага, Миш, поняла, спасибо, - Василисе стало совсем нехорошо от его слов. Как много нового она узнает о своих партнерах сегодня... - Подожди, а откуда ты знаешь?

   Зрительный зал постепенно заполнялся людьми. Василиса выглянула из буфета и поискала глазами старшую. Ее еще не было.

   -Тебе не лучше? – обратился к ней Миша, вертясь перед зеркалом, тщетно пытаясь завязать галстук.

   -Нет, Миш, мне не лучше, - она помогла ему справиться с этой задачей. - Ты че, галстук завязывать не умеешь?

   -Ну нет, не умею! Может тебе на воздух выйти?

   -Отличная идея, и как это я сама не догадалась?

   Василиса толкнула дверь и вдохнула морозный декабрьский воздух. Ей и вправду стало чуточку получше. Мимо нее прошла мамаша с девочкой лет пяти. Девочка внимательно посмотрела на нее и дернула маму за рукав:

   -Тете плохо, да?

   Василиса оперлась на стену и прикрыла глаза. До ее сознания долетал звук пролетающих вдали машин, где-то рядом смеялись прохожие, играла негромкая музыка. Казалось, все вокруг настолько сильно проникало в ее мозг, что он вот-вот грозил лопнуть. Она механическими движениями вытащила телефон и набрала номер мужа.

   -Ну ты как?

   -Только что попрощался с туалетом?

   -Тебе не лучше?

   -Ну…. Так…

   -Ну ты полежи что ли. Это явно инфекция какая-то.

   -Да я уж и сам понял. Ты-то как?

   -Ужасно. Кирилл, я готова ехать домой. Сейчас только Ларису дождусь, чтобы отпроситься.

   -Понял. Держи меня в курсе.

   Василиса отключилась и поежилась.

   -Извините, не скажете, здесь состоится выступление театра «Корона»? – услышала она мужской голос.

   Василиса подняла глаза и увидела мужчину лет двадцати шести в очках с затемненными стеклами.

   -Да, проходите в зал, - махнула рукой она.

   Ей показалось, что она сейчас потеряет сознание, и девушка решила вернуться в зал. Мужчина, представившийся на охране как Феликс Лефортов, устроился на диванчике прямо напротив входа и как-то очень внимательно смотрел на нее. Она растерянно присела на банкетку вдоль экспонатов, разглядывая их. Ее внимание привлекли волхвы, сделанные из дерева. Нечто подобное она хотела бы поставить у себя на даче. Если бы она была у нее.

   Наконец появилась Лариса. 

   -Привет! – Василиса бросилась к ней.

   -Что-то ты неважно выглядишь, - сразу отметила та.

   -Я к тебе по этому поводу и обращаюсь. Можешь меня отпустить домой?

   -А что с тобой не так? - прищурилась девушка.

   -Сердце, голова... Как будто меня из меня вынуть пытаются.

   -И давно с тобой так? - спросила Лариса.

   Сидящему перед ними к ним спиной Феликсу послышались нотки заинтересованности в ее голосе.

   -После полудня и не отпускает. Можно я домой пойду?

   -Да нет, ну ты что, никак, - категорично ответила Лариса.

   -Лар, ну пожалуйста!

   -Да ты смеешься что ли? Мне тебя заменить неким!

   -Ну может Тимофееву вызвать?

   -Тимофеева роли не знает! А ты на отлично!

   -Ну я тебя очень прошу…. Ты же тоже слова знаешь, ты ведь присутствовала на всех репетициях, ты и сыграешь!
   -Ой, ну о чем ты говоришь... Я даже не знаю…

   -Пожалуйста, отпусти! У меня все выходные, начиная с пятницы, ужас! Как будто прокляли…

   -Ой, ну что ты фигню несешь! Не верю я во все это!  Давай, собирайся и езжай домой.

   -Пожалуйста! - уже чуть не плакала девушка.

   -Ой, Василисочка, ну как же я за тебя выйду, я же не такая талантливая как ты... Ты должна выходить, ты должна

   -Нет, нет я не могу, только ты...

   -Да?... - Лариса выдержала паузу. - Ну если ты уверенна, что я смогу.... Хотя надо поговорить с Борисом Германовичем...

   -Девушки, в чем дело! – обратился к ним главный режиссер. – Почему еще не одеты! Нам выступать через сорок минут!
   -Да вот, Борис Германович, на ловца и зверь! Подольская плохо себя чувствует, просит ее заменить, - развела руками Лариса.

   -Ты чего это удумала, Подольская? – строго посмотрел на Василису худрук. – Спектакль сорвать мне планируешь?

   -Борис Германович, мне очень плохо. Давление скачет, сосуды…. Я боюсь, что вообще не доживу до конца спектакля.

   -Глупости это все. Я тебе сейчас дам отличное успокоительное, немецкое, все как рукой снимет. Ты же лучшая актриса, мне тебя заменить неким!

   -Борис Германович, а я? Я могу ей помочь, вы не думайте...

   -А ты, Лариса, будешь играть ту роль, на которую я тебя и взял. Пошли, Подольская, и не дури мне!

   Он увел девушку за собой.

   Василису усадили за столик и поставили перед ней чашку с водой. Альтистка Светлана принесла таблетки.

   -Сказали, тебе нужно выпить.

   Василиса приняла таблетку и запила ее водой. Невидящим взглядом она смотрела перед собой.

   -Что-то еще случилось? – с сочувствием спросила Светлана.

   -Понимаешь, у меня все плохо, - тихо произнесла Василиса. – Кирилл отравился. Дочь дерзит. Бывший сволочь. Все одно к одному. Еще и с матерью поругалась.

   Она обняла ее и заплакала у нее на плече. Василиса чувствовала, как по ее спине водят заботливой женской рукой.

   -У нас у всех бывают периоды, о которых потом не очень хочется вспоминать, - с сочувствием произнесла Светлана. – Их нужно просто пережить.

   В кухню заглянула девушка:

   -Свет, ты мне нужна!

   -Иду!

   Светлана встала.

   -Вась, ты только держись, ладно! Мы с тобой! Все будет хорошо!

   Она умчалась. Василиса осталась наедине с собой. Она подумала, что было бы неплохо переместиться поближе к туалету на случай, если ее начнет тошнить. На ватных ногах она добралась до туалетной комнаты, распахнула дверь… и обомлела. В центре комнаты стояли Борис Германович и Миша. Они страстно целовались. В этот момент Подольская почувствовала, что ее реально начинает тошнить. Ей ведь с ним играть любовь! А он оказывается….

   Они обернулись на звук открывшейся двери. Увидели ее. Оба обомлели. Она резко отшатнулась и поспешила обратно в буфет. Ворвавшись туда, она присела на стул, чувствуя, как сердце вновь бешено колотится. «Так, надо успокоиться! – говорила себе она. – Надо успокоиться! Тебе же скоро выступать! Соберись!

   -Грустишь? – нарушил тишину мужской голос.

   Она подняла голову. На пороге стоял худрук.

   -Спасибо за таблетки, Борис Германович, - сказала она. – Вроде отпускает даже чуть-чуть.

   -Ты же знаешь, для тебя всегда…

   Он подошел поближе и наклонился к ней:

   -Надеюсь, ты никому не скажешь о том, что видела только что …

   -Никому!

   -Вот и отлично. У всех у нас есть маленькие слабости, и я лично не вижу в этом ничего порочного.

  Василиса внимательно посмотрела на него, но ничего не сказала.

   -А теперь, будь добра освободи помещение, мы бы здесь хотели приватно кое-что обсудить.

   Передернув плечами, Василиса вышла в зал. Люди продолжали прибывать. Василиса присела на диван рядом с Феликсом.

   -Вы неважно себя чувствуете? – спросил он.

   -Хреново как никогда, - кивнула она.

   -А почему же не откажетесь от выступления?

   -Рада бы, да главный не отпустил.

   -Понятно…

   -А вы чем занимаетесь? Я вас тут раньше не видела. Вы не частый зритель?

   -Я репортер. Заказали статью о культурной жизни столицы. Подвернулся ваш спектос.

   -Вот как…. Надеюсь, вам будет интересно. А так же надеюсь, у меня хватит сил его отыграть.

   -За вас помолиться?

   -О, было бы неплохо.

   -Окей.

   -Спасибо, - признательно улыбнулась через силу Василиса. - Я даже забыла свой крестик.

   Мужчина сунул руку за пазуху и протянул ей свой.

   -Нет, не надо, ну что вы! - запротестовала девушка.

   -У меня несколько крестов, так получилось - один подарили, другой я сам купил - пояснил мужчина. - Поверьте, я не обеднею, а вам сейчас духовная поддержка необходима позарез.

   Василиса подумала и приняла подарок.

   -Подольская, время! – крикнули из гримерной.

   -Я пошла! – подскочила Василиса. – Увидимся!

   И унеслась.

   Мужчина встал, прошел мимо пиликающих на скрипке ребят к туалету. Возле него возник худрук. Он услужливо пропустил его вперед.

   -Вот спасибо, а то нам скоро выступать! – улыбнулся он.

   Стоящие в коридоре музыканты между тем усиленно теребили свои скрипки, готовясь к предстоящему выступлению. От этой какофонии у Феликса разболелась голова. Он заткнул уши и именно в такой позе забежал в туалет, когда он освободился.

   -Садисты! – выругался мужчина, захлопывая за собой дверь.

   Он прошел на середину помещения, сложил руки на груди и произнес про себя: «Господи, этой девушке сейчас очень плохо. Я понимаю, что, наверное, нехорошо просить Тебя о такой мелочи, но…. Мне кажется, для нее очень важно, чтобы все прошло хорошо. Пожалуйста, если сочтешь это нужным, помоги ей. Спасибо!»

   Он вымыл руки, умыл лицо и вернулся  в зал. Его вновь посетило то чувство, благодаря которому он в свое время и начал посещать церковь – чувство присутствие некой духовной сущности рядом с собой. В книжках он прочитал, что Всевышний иногда позволяет чувствовать Своей присутствие рядом с человеком для того, чтобы ему было легче прийти к вере. Вот он и пришел…

   Свет приглушили. Оркестр начал играть. Сначала перед зрителями в зал (сцены как таковой не было) вышли три девушки со скрипками и разместились на боковых стульчиках. Затем вышла дородная кудрявая женщина в синем платье. Потом трое парней в бабочках. Один из них пятой точкой задел контрабас, и тот мощно с грохотом, перекрывая музыку, приземлился на пол. Музыканты растерянно уставились на него, как будто не ожидали, что подобное вообще может произойти. Женщина в синем платье с невозмутимым видом подняла контрабас и поставила его на место. Складывалось ощущение, что в ней столько силы, что ей ничего не стоит так же легко поднять на ноги и отряхнуть любого из ее коллег, вздумай он по какому-либо недоразумению завалиться на пол.

   Последними к публике вышла сама Василиса в сопровождении темноволосого юноши с острым носом. Они кружились в танце. Одна из мамаш завистливо вперила в них свой взгляд, очевидно представляя себя  в объятиях этого парня.

   Все артисты поклонились присутствующим в зале, и в этот момент свет совсем погас и зазвучала тревожная музыка. Когда в зале снова светло, Василиса прижала руки в бархатных перчатках к губам и закричала:

   -Ой, какой ужас! Милый, где же ты?

   На лицах музыкантов синхронно появилось отрепетированное дебильное выражение. Василиса кружилась мимо старательно претворяющихся дурачками оркестрантов и повторяла:

   -Не может быть! Не может быть! Куда же он пропал!

   Потом она наклонилась и подняла с пола пожухлый конверт:

   -Мне оставлено письмо!

   Весьма обгрызано оно!

   Девушка стала вглядываться в текст. Потом она обратилась к залу:

   -Тут сказано, что раз меня не пригласили, то я, Мышиный Король, испорчу вам весь праздник! Я заколдую оркестр!
   Она обернулась на окаменевших коллег и заплакала:

   -Ой, и правда! Они не шевелятся! Что ж такое-то!  Лишь музыка поможет нам!

   Она вышла на середину зала.

   -Ребята, без вас мне не справится!

   Сидящие на передних стульях дети приосанились.

   -Вы готовы спеть со мной, чтобы расколдовать бедных музыкантов?

   -Лучше бы им налили, - шепнула одна из родительниц сидящей с ней рядом женщине.

   -Да – а! – хором ответили дети.

   -Тогда начнем!

   Василиса поражалась сама себе. Еще минут семь назад ей было невероятно плохо. А сейчас как будто в нее влился живительный поток. Как только она вышла к публике, ей сразу начало становиться лучше. Конечно, легко все списать на эффект сцены, на действие таблеток, вот только приняла она их совсем недавно, и они не могли бы начать действовать так скоро. К тому же, ей было настолько нехорошо, что весь комплекс внутренних нестроений они снять бы точно не могли. Здесь явно не обошлось без Бога….

   Спектакль прошел на «ура». Зрители были в восторге. Они рукоплескали Василисе и долго еще не хотели отпускать ее. Уставшая девушка поблагодарила всех и поспешила в гримерную. Миша потянулся поцеловать ее, а Василисе стало смешно. Ей очень некстати пришел на память эпизод, когда он целовался с худруком.

   Феликс встал и задумчиво прошелся по залу. Лариса оставила в зале свою сумку, и ее едва не прихватила одна из мамаш. Он уже хотел взять ее и отнести ей, как вдруг из нее на пол выпала фотография Василисы, вся в характерных точках.

   Сама же Лариса, ни о чем не подозревая, бодро вертелась в буфете вокруг блюда с печеньем.

   -В следующий раз, не советую самой этим заниматься, - прозвучал за ее спиной мужской голос. – Может и отрекошетить.

   Лариса нервно обернулась.

   -Как вы меня напугали!
   -Да теперь-то уж что…. Все самое страшное позади. Но вы ведь, кажется, рассчитывали не такой финал.

   -О чем вы?

   -А вот это что?

   Он показал ей фотографию Василисы. Лариса побледнела.

   -Вы что рылись у меня в сумке?

   -Давайте сейчас не будем о приличиях. Что, так хотелось получить роль?

   -Я…. Я не понимаю, о чем вы говорите.

   -Все вы понимаете, я слышал вашу интонацию, когда режиссер сказал, что Василиса-таки будет играть в спектакле. У вас это потомственный дар или сегодня дебют?

   Лариса смотрела куда-то мимо него.

   -Вы не волнуйтесь, я Василисе ничего не скажу, это на вашей совести будет, - предупредил мужчина. – Но хочу вас заверить: вот это фото и где я его нашел, я задокументировал. Поэтому если еще раз подобное повториться, я имею ввиду, что у Василисы вдруг какие-то проблемы начнутся ни с того ни с сего, я буду знать, откуда растут ноги. Надеюсь, я доходчив.

   Он вышел в зал. Из гримерной как раз показалась Подольская.

   -Ой, ты еще не ушел! – обрадовалась она. – Проводишь меня до метро?

   -Да, конечно.

   Они вышли за освещенную фонарями улицу.

   -Как тебе спектакль, Феликс?

   -Знаешь, понравился. Это притом, что я отнюдь не театрал. Эх, вот если бы мне увлечься этим несколько раньше, тогда бы я мою любимую точно не упустил…

   -А тебе не интересен театр?

   -Слушай, я сам не очень знаю, что мне интересно, - признался Феликс. – Мне и журналистика-то интересна постольку поскольку она позволяет общаться с людьми. А мне интересны люди. Я искренне хотел, чтобы у тебя все получилось.

   -Да, на твою молитву Бог сегодня ответил, это точно.

   -Ну я рад…

   -Ты много говоришь о Боге... Ты как-то связан с церковью?

   -Я веду колонку в журнале о религии и собственный миссионерский блог.

   -Так ты миссионер! - восхитилась Василиса. - Круто.

   -А ты актриса. Тоже прикольно.

   -Я еще и на клиросе пою.

   -Вау!

   -Жесть, конечно, а не день, - вздохнула девушка. - Одно к одному. Когда я до постели доберусь - просто не представляю.

    -Да, не круто, - вздохнул Феликс.

    Вскоре они уже поднимались на платформу.

   -Тебе лучше?

   -Да, гораздо лучше, - кивнула Василиса. - Я сейчас написала мужу. Ему вроде тоже легчает.

   -Слава Богу...

   -А что за женщина, которую ты упустил...

   Феликс помолчал...

   -Ты же из Подольска, верно?

   -Откуда ты знаешь?

   -Прочитал в программке.

   -Верно.

   -Символично.... В твоем городе живет девушка, которую я очень люблю. Увы, безответно.

   -Хорошая девушка?

   -Для меня да.

   -А почему не сложилось?

   Впереди загрохотал поезд.

   -Мне пора, - вздохнула Василиса. - Приезжай ко мне в храм в Подольск на службу. Поговорим. Рада была знакомству, Феликс.

   -Взаимно! Приеду.  

   Когда Василиса села в поезд, он почувствовал предательское урчание в животе и понял, что ему срочно нужно перекусить. Боковым зрением, еще когда они шли сюда, он заметил двадцати четырехчасовой магазин и завернул туда.

   Кивнув продавщице, Феликс прошел в самый конец и набрал себе несколько бутылок коньяка. Когда он уже подходил к кассе, он заметил, что к лицу кассирши приставлен нож, а человек стоящий перед ней требует у нее наличность из кассы. Повинуясь внутреннему желанию заступиться за нее, а так же пребывания в уверенности, что все кончится благополучно, он выбил нож из рук нападавшего и схватил его за грудки:

   -Припрешься сюда еще раз, даже так, если ты, козел, не прекратишь кошмарить людей в этом городе, я тебя, гад, найду оторву руки, обломаю ноги, а затем сорву рожу с черепушки, ты меня понял?

   Мужчина в ужасе уставился на него.

   -Ты превратишься в безрукую безногую безглазую какашку, болтающуюся в канализации, - пообещал Феликс.

   -Кто ты такой? – наконец обрел дар речи грабитель.

   -Зови меня Феликс…- Лефортов приподнял очки, давая ему возможность рассмотреть его глаза. – А, знаешь, я передумал.

   Он отвесил ему удар по лицу, и парень отлетел в другой конец магазина. Феликс потер затекшую спину.

   -Что это было? – в ужасе взирала на него продавщица.

   -Оу, всего лишь заразу проучил, - развел руками Феликс, в одной из которых была зажата плата за бутылки. – Доброй вам ночи.

   Он толкнул дверь и вышел из магазина. Первое правило миссионера – все-таки по возможности вразумлять словами, а распускать руки только в крайних случаях. Сейчас, по мнению Феликса, был крайний...